Под шёпот «Раз... Два...», «One... Two...», «Бир... Ики...»
старух, доковатых в волшбе,
варились, кипели в горшке иль пробирке
сны, мста, перемены в судьбе.

И вдовушки, девки, молодки
при свете шалавых мерцал 
к ним крались, готовясь капканы-колодки
защёлкнуть на нужных сердцах;

и тыщи доселе безвинных,
глотнув от некрепкой души
отвара поганок в слюнях воробьиных, 
как крысы за дудкою шли...

А нынче не булькают яды;
в горячечность лба или щёк
вгоняют уловки, и формы, и взгляды – 
отравы и так те ещё.

И быть мне мертву, а не здраву
от зелий, разбавивших кровь,
когда бы я загодь не сделал потраву
поляны с названьем Любовь...

Сулило ли ад, кущи рая – 
почмокав и не разобрав,
я пробовал всё, на себе проверяя
Теорию женских отрав.

Как глазки над партой синели! 
Как прядка велась за ушко! 
Отрава. Недолгая: в списке у Нели 
под сто гарнизонов и школ.

В борьбе с тем, что было б нетленно, 
в семнадцать мне стало под сто, 
но выстоял. Ампула с именем Лена, 
скатилась за письменный стол.

В познанье, что тошно, что любо, 
годятся и эти, и те. 
Девчонка с отравленным именем Люба 
повысила иммунитет.

Но, том рецептурный листая 
впустую, зазря и вотще, 
я яд родниковый по имени Таня 
в постели испил и в борще.

На мятых полях того тома, 
случаен, внезапен и сжат, 
рецептик отравы по имени Тома – 
стихия, стаккато, и мста, и истома, 
стилет, исступляющий жар...

Со мною цедя «Саперави», 
на стейк выжимая гранат, 
с усмешкой жена: 
– Да тебя ведь отравит 
любая, а ты тому рад.

В угаре молебнов и игр 
я прячу в кармане пальто 
вонючий флакон с этикеткою «Игорь», 
чтоб не отравился никто. 

8 декабря 2017

 

 

20150419

   Другая любовь

Случайно, но мужчина первым 
отведал грудь и рук излом, 
не силиконовая сперма 
вошла в капризное из лон. 
Но как с мужчиной сны ни жарки, 
сожжет больней иной ночлег. 
Живот в изгиб спины товарки 
войдет точней, чем в лоно член.

19 апреля 2015, 7:44